Пленник Короны - Страница 53

Троица застыла посреди комнаты, ошарашенно озираясь.

– И где его вещи? – прорычал Монах.

Естественно, они надеялись обнаружить в номере постояльца походную сумку, набитую одеждой и всяческими бытовыми мелочами, а на дне сумки должен был, просто обязан был, лежать толстенький кошель. Не станет провинциал таскать все свои сбережения по страшному столичному городу, в котором проживает столько всякого разбойного народа. А тут ни тебе сумки, ни кошеля, ни одежды… Лишь на столе лежит какая-то непонятная черная фигня. Но разве это добыча?

Поэтому не к столу они кинулись, а к кровати. Откинули матрас, переворошили простыни, прощупали подушку. И, ясное дело, ничего не нашли. Однако надежды их еще не иссякли.

Обыск комнаты много времени не занял – шкаф, ящик для обуви, пыльное царство под кроватью – везде пусто. Прогулка гостей по небольшой комнате доставила немало хлопот Сварогу – ему пришлось уворачиваться от них, проявляя чудеса ловкости и изворотливости, повертелся он, что твой акробат на арене. Но задеть себя не дал.

И только после того, как стала очевидным тщетность дальнейших поисков, троица вернулась к столу.

– Он что, даже смены белья с собой не прихватил? – с едва сдерживаемой злобой процедил Босой Медведь. Он сжимал кулаки до белых костяшек, ему явно не терпелось на ком-то выместить горечь постигшей их шайку неудачи.

– Не нравится мне это, – сказал Монах, испуганно оглянувшись на дверь. – А вдруг это ловушка Каскада?! Бежим отсюда!

– Погоди! – остановил его предводитель маленького преступного сообщества. Босой Медведь взял в руки шаур. Передернул плечами, повертел незнакомую вещицу и так и сяк, потряс, поднес ближе к глазам и вернул на стол. Его лицо исказила страдальческая гримаса. Бедолага, думать ему явно не моглось. И пальцы, учинив сговор с головой, тоже не повиновались, дрожали, словно внутри них бегали мураши…

– Штука больно презанятная, – выдавил он не без труда. – Гляньте-ка, охламоны! Может, и не зря мы сюда прогулялись… О боже, как голова болит…

Теперь настала очередь вертеть-разглядывать шаур и двум другим преступничкам.

– Игрушка, – уверенно сказала Щепка. – Вроде пистолет, но нет ни разрядника, ни батареи… Игрушка.

– Иным, нечеловечьим умыслом отдает та вещь. Я чую! – убежденно зашипел бывший служитель культа по прозвищу Монах. – Колдовство, как есть оно – колдовство. Ты, Щепка, вглядись внимательнее. Каждая деталька сделана с тщательностью, даже про нашлепки рубчатые на рукояти не забыли, работа тонкая – кто ж такие дорогие игрушки делать станет! Да и не знаю я мастеров, кто бы смог изготовить подобное!

Босой Медведь поморщился. Видимо, нелегко, болезному, в таком состоянии выслушивать пламенные проповеди Монаха.

– Если колдовство, так и надо поступить с этим свинопасом, как с колдуном, – хмуро бросил он. – Сообщить в Каскад, пусть там суетятся. Это по их части.

Но вот что любопытно – криминальная братия стояла посреди комнаты, куда проникла самым незаконным образом, и беседовала, можно сказать, на отвлеченные темы. Наводит, так сказать, на размышления. Вели б они себя так, когда бы боялись быть обнаруженными трактирной обслугой или внезапно вернувшимся постояльцем? Вряд ли. Значит, не должен постоялец вернуться внезапно, значит, предупредят о его приходе. М-да, трактирчик-то с душком… Впрочем, Сварог подменять собой полицию и выводить на чистую воду всех преступников этого квартала не собирался. Другие у него сегодня цели.

– Вчера, говорят, в полдень на Речной площади был узнан по приметам и пойман сам Аргес Перевертыш, – сказала, подергав себя за мочку уха, Щепка. – А он, как известно, первый сподвижник Ротеро.

– И что? – с недоумением спросил Босой Медведь.

– А то, что однажды называли мне верные люди приметы этого Ротеро. Росту примерно с Монаха, волосом лысоват, особый знак – родимое пятно в форме четверть месяца под левым ухом. Приметы-то подходят нашему постояльцу. Раз слуга объявился в столице, почему бы не объявиться и его господину.

«Ай-ай-ай, – подумал Сварог, – кто бы мог подумать, что личина, которую я срисовал с невзрачного типчика в кабаке, принадлежит столь известному господину…»

– Ротеро вроде колдовством не балует, – покачал головой Босой Медведь. – Ему бы все больше кастетом да кинжалом…

– А ты почем знаешь, балует али нет?! – вскинулся Монах, воинственно выпятив вперед круглый живот и играя кустами бровей. – Он сам тебе говорил? Или ты тоже связан с темной силой Иных?!

Босой Медведь запустил руку под рубаху и рассеянно, даже задумчиво почесал грудь. Сварог ожидал, что вожак сейчас заедет в ухо непочтительному подчиненному. Но – не заехал. И никак по-другому не наказал. Проглотил вожак этот наскок. Видимо, в вопросах колдовства в их компании Монах был авторитетнее Босого Медведя.

– Так ведь Ротеро это или нет – кто ж разберет… – помолчав, пробурчал Босой Медведь. – Эхе-хе, щас бы вина кувшинчик. Или просто водицы. А даже воды этот прохиндей в комнате не держит.

– Ну, а если дождаться этого друга и потолковать с ним как следует? – напомнила о себе Щепка. – Допросим по правилам военного ремесла. Кто таков, зачем здесь, что за штуки подозрительные с собой носит. А сперва за ухом поглядим, есть ли там приметный родимчик.

– Ты что мелешь, Щепка? – сморщился Босой Медведь. – Зачем нам чужие сложности?

– К тому я клоню – а вдруг он не просто похож на Ротеро, а сам Ротеро и есть. Рост, волосы, родимчик на шее, прочее – не отвертится. А вот находка эта? – Она кивнула узким подбородком на стол с шауром. – За одну эту находку мы можем его сдать в Каскад и получить вознаграждение. Вот пусть он нам и выплатит вознаграждение за наше молчание. У такого, как Ротеро, денег должно быть невпроворот…