Пленник Короны - Страница 38

– Вот мы и встретились, – сказал хозяин кабинета, впившись в Сварога взглядом. На мышиной физиономии помещались холодные, цепкие глаза. Сварог ничего не стал отвечать. Было у него такое ощущение, что успеет он еще наговориться в этих стенах. Можно было бы, конечно, что-нибудь сострить в ответ на прозвучавшую реплику, но… Но, судари мои, шутить-насмехаться, когда за спиной торчат двое орлов с полновесно заряженными шокерами, – как-то… опрометчиво, что ли.

Один из охранников передал казенному человеку пакет (по очертаниям Сварог догадался, что в пакете, навроде тех, в которых в его первом мире люди выносили из фастфудов всяческие несъедамбургеры, находится его шаур). Казенный пока отложил пакет, не вскрывая, на край стола. Сказал бесцветно:

– К вещественным доказательствам мы перейдем чуть позже. Думаю, там проблем не возникнет – ваши пальчики четко отпечатались, а для суда нет более весомой улики, чем отпечатки. Вернемся мы к этому вопросу, когда проясним наши позиции и выясним, есть ли у вас желание говорить правду, добровольно сотрудничать и помогать дознанию, или придется уличать, выводить наружу и срывать покровы. Перед вами я имел беседу с господином, который сперва разыгрывал честного малого, замешанного самое большее в шашнях с чужими женами, и вообще держался, будто на приеме у баронессы Жож. Разве что коктейль принести не просил. Но минула всего какая-то стража, и я увидел перед собой совсем другого человека. О, чудеса преображения! Вот, посмотрите, сколько всего он наговорил.

Он поднял, держа двумя пальцами за край, мелко исписанный лист с золотым тиснением поверху.

– Говорил и говорил, только успевай фиксировать. Бедный фиксатор йорг-капрал Лахто-Эрт настолько утомился, что я разрешил ему час обеденного отдыха. Но, если вы намерены немедленно давать показания под запись, я тотчас же пошлю за ним. Если же нет… Впрочем, не будем торопить события.

Он потер ладони, видимо, предвкушая содержательный разговор, наполненный чистосердечными признаниями с ударами хвостом в грудь и размазыванием соплей по щекам.

– Итак, начнем. О том, что вы находитесь в стенах Каскада, полагаю, уточнять нет нужды. Позвольте представиться, я – юнк-лейтенант, виконт Гальвиг-Тарэ, сотрудник фаланги «Охват» регистра «Противодействие». Теперь назовите себя. – И впился жалами глаз в Сварога.

Сварог решил для начала изобразить готовность сотрудничать со следствием – отнюдь не в надежде на снисхождение, а чтобы выиграть время.

– Юж-Крагт, – сказал Сварог, мысленно попросив извинений у погибшего авиатора.

– Род занятий?

– Авиатор.

– Место рождения?

– Некушд, – уверенно выдал Сварог название единственно знакомого ему помимо столицы города.

Виконт щелкнул тумблером на столе, наклонился и повторил полученные от задержанного данные, тщательно артикулируя звуки слова в торчащий из столешницы небольшой рупор. «С картотекой сверяется, – понял Сварог. – Оперативно поставлено дело, ничего не скажешь, мастеру охранителю понравилось бы». А может, уже понравилось. Рошаль ведь тоже где-то здесь…

– Как насчет покурить? – спросил Сварог.

Гальвиг-Тарэ молча выдвинул ящик стола, достал из него короткую глиняную трубку, уже набитую табаком, пододвинул по столу к Сварогу.

В кабинете воцарилось молчание. Виконт, вероятно, ждал ответа на запрос, Сварог же заполнил это время раскуриванием трубки. Табачок оказался далеко не лучшего качества. Дерьмовенький, прямо скажем, табачок. Однако наколдовывать себе сигарету отменного качества он не стал – прикуривать от телескопической электрозажигалки как-то не тянуло…

…Сварог пришел в себя, когда его готовились выводить из автомобиля, очнулся от едкой вони. Замотал головой, рукой отстранил чужую руку с ваткой, пропитанной нашатырем. Потом его провели двором, завели в какую-то дверь, повели коридорами, в глазах еще плавал туман, а ноги подкашивались. Окончательно он пришел в себя только на лестнице, на жутко гремящей под шагами металлической лестнице, ведущей куда-то вниз. И обнаружил, что отключенное на время сознание отключило и личину, которой он был прикрыт. И теперь он снова для всех стал прежним Сварогом, а стало быть, и Рошаль выглядит так, как ему и положено от природы. Ай-ай-ай… Правда, Рошаля он не видел, где он, что с ним – никакого понятия. И вообще…

Задребезжал электрический звонок, Гальвиг-Тарэ поднял наушник. Какое-то время слушал, что ему говорят, что-то записывал. Потом отложил наушник, отложил карандаш, сцепил руки на столе и воззрился на Сварога.

– Любопытно. Премного интересного о вас сообщают, авиатор Крагт. Служба в Унии Авиаторов, суд офицерской чести, изгнание из рядов, далее занимался контрабандой, делом увлекательным и доходным, но, увы, насквозь противозаконным. Вы сами-то все свои подвиги помните? Например, за вами числится угон личного аэропила советника Гай-Дрода, поставка оружия «бархатным повстанцам»… Да-а, биография у вас богатая. Какой-нибудь безусый юнец позавидует столь насыщенной приключениями жизни… Тут, я смотрю, еще и нападение на сотрудника Каскада, как раз-таки в Некушде, еще много всего… Можно опустить незначительные подробности и перейти к самому любопытному. А самое любопытное заключается в том, что вы – покойник, мой дорогой. Да-да, самый что ни на есть мертвец. Причем пребываете сейчас на леднике городского морга.

«Нет, ну оперативно же работают, суки! – не без восхищения отметил Сварог. – А я-то наивно рассчитывал, что факт смерти бедняги Южа им еще неизвестен…»

– Передо мной же, как следует понимать, восседает не телесная оболочка, а призрак, фантом. Признаться, всякого я нагляделся из этого кресла, но разговаривать с призраком как-то не доводилось. Следует отметить, отличный из вас призрак вышел. Не покачиваетесь в воздухе, не пытаетесь раствориться, не пугаете меня завываниями. А интересно, как призраки терпят боль?